Хотя сто лет назад Новому году не придавали такого сакрального значения как сейчас, и самым значимым считалось Рождество, которое, как и положено, отмечалось до Нового года - 25 декабря.
А вот для уездного врача Якова Исааковича Братина тот же день был довольно печальным: первым приказом года, подписанным Олонецким губернатором по Губернскому управлению, он был уволен с должности и отправлен в отставку согласно прошению. Причиной, указанной в прошении, была болезнь.
Думаю, что весьма приятные чувства испытали в субботу, 11 января, полицейские надзиратели города Вытегры Фролов и Родин: за умения и энергичные действия, проявленные при обнаружении членов воровской шайки, им объявили благодарность.
А вот 12 июня 1914 года сложилось как нельзя хуже для мещанина Мокеева (купаясь в Онежском озере, он утонул напротив Андреевской пристани) и деревни Гороховской (от удара молнии в ней случился пожар, уничтоживший 13 домов, 17 амбаров, 5 каретников и 10 бань).
Читая все эти новости, невольно думаешь о том, какое колоссальное число всевозможных событий происходит в каждую единицу времени!
Для кого-то эта минута становится роковой или самой счастливой. Она кардинально меняет судьбу, или приносит разочарование, или боль, или радость, или спасение…
Каждая минута может превратиться для любого из простой единицы времени в очень важный момент.
Ни надворного советника Лешкевича, ни уездного врача Братина, ни полицейских надзирателей Фролова и Родина давно нет в живых. Для нас они – почти абстрактные единицы, случайно мелькнувшие на страницах старой газеты. Мы не знаем (и не узнаем!) о них ничего, кроме тех скупых фактов, которые по воле судьбы сохранились в истории.
Но ведь и Лешкевич, и Брагин, и Фролов, и Родин – это личности и судьбы, полные более или менее драматических коллизий, это характеры, которые зарождались, формировались и проявлялись в каждом поступке.
Что осталось от них? Ничего. Однако это не означает, что их не было, или что они были ничтожны…
Любая жизнь – это История.
И любой человек – это Вселенная.
Еще один интересный раздел хроники – приказы об отпусках, которые тоже публиковались в официальной части газеты.
По всей видимости, отпуск можно было использовать по своему усмотрению, но с оглядкой на распоряжения руководства. Во всяком случае, поехать заграницу разрешалось не всякому.
Так, инженер Безпальцев был отправлен в 28-дневный отпуск с правом его использования в разных городах Российской Империи, помощник пристава города Петрозаводска Краснораменский получил отпуск продолжительностью 20 дней, и тоже – внутри Империи. Так же месячный отдых внутри Империи заработал земский начальник Попов.
Интересно, кому-то разрешали покинуть пределы страны? Безпальцев был статским советником, а Краснораменский – титулярным, Попов – надворным, но все отдыхали дома. Никаких европейских курортов и дайвинга.
Надеюсь, что отпуск они провели отлично. Где, мы не узнаем никогда.
Продолжительность отпуска была разной. Сначала я не могла понять, как она определяется, но потом заметила, что в летний период отпуска объявлялись на два месяца, а в не-сезон – на две-четыре недели.
Любопытно: среди чиновников были и женщины. Так, приказом начальника почтово-телеграфного округа на должность «женщины почтово-телеграфного чиновника VI разряда» была назначена Александра Панова.
Когда на должность назначали лицо мужского пола, никто не писал «мужчина почтово-телеграфный чиновник».
Освещена в газете и культурная жизнь. Учитывая, что «Олонецкие губернские ведомости» выходили ежедневно (кроме послепраздничных дней), она была исключительно насыщенной. О скуке, постоянно упоминаемой в книжках советского периода, не идет и речи.
Что самое ценное – в эту жизнь были вовлечены простые горожане. Мне кажется, только такая жизнь и может считаться по-настоящему культурной, а разнообразные мероприятия для избранных не делают город культурным.
В местной хронике то и дело мелькают репортажи о хоровых концертах, «весьма старательно поставленных живых картинах», гимнастических выступлениях, раздаче подарков воспитанникам приюта, солдатских спектаклях (ставили, между прочим, «Женитьбу» Гоголя), рождественских елках для детей (например, 3 января 1900 года).
Процветала в городе и благотворительность: то от епископа поступало 5 рублей для бедных, то от лица, пожелавшего остаться неизвестным, 5 фунтов карамели для сирот, то от местных обывателей 43 рубля на покупку книг для библиотеки.
В больнице для душевнобольных часто проводились разнообразные мероприятия. Обычно инициатива исходила от сестер милосердия, которые считали, что «малое развлечение доставляет больным большое удовольствие и отвлекает от помешательства».
В одном из номеров «Ведомостей» мое внимание привлекло объявление, опровергающее слухи.
Приведу его полностью.
«В виду циркулирующих слухов о том, что уход за моей больной дочерью в больнице был плох, а также что врачи за лечение получили большие гонорары, я считаю своим долгом категорически эти слухи опровергнуть как совершенно не соответствующие действительности».
И подпись - Прутченко.
Представляю, сколько волнений и сомнений предшествовало публикации этого объявления. Наверняка, этот Прутченко раздумывал, стоит ли опровергать домыслы.
И интересно, какой эффект оно произвело, поскольку нередко опровержение информации лишь способствует ее распространению.
Кстати, то, что газета не выходила в день, следующий за праздником, говорит об уважении к сотрудникам редакции и типографии – им давали возможность отдыхать наравне с другими.
Объявление о розыске паспорта, утерянного крестьянином Каргопольского уезда, разрушает миф о том, что у крестьян не было паспортов. В Олонецкой губернии они были.
