Поскольку вчерашний день был пронизан солнечным светом, оптимистический эффект которого усиливал искрящийся
снег, я думала, что в воскресенье напишу радостный пост.
А потом мне сообщили, что умерла Любовь Викторовна, и писать о счастье мне расхотелось… И солнце стало казаться неуместным и навязчивым, и небо – непонятно для кого голубым…
И ритмичная капель – преждевременной.
И ее смерть – почти что предательством.
Для всех, кто ее знал, слова «умерла Любовь Викторовна» означают событие, которое кажется невероятным, и я до сих пор не могу поверить в случившееся.
Любовь Викторовна Алдакова мне не родственница и даже не подруга, но именно ей единственной я благодарна за то, какой выросла моя дочь. И эту благодарность я испытывала всегда, а не только тогда, когда все осталось в прошлом и стало подвергаться ностальгическим интерпретациям.
Если сказать, кем была Любовь Викторовна, то слова не отразят ничего. Формально она была руководителем хоровой студии «Веснянка», в которой моя дочка занималась почти пятнадцать лет (десять лет – «по плану» и еще пять – после выпуска).
А не формально – это был человек исключительной преданности своему призванию, благодаря которому «Веснянка» была не просто студией – это было братство, сообщество, семья.
За десять лет обучения дочка пропустила только три занятия – когда болела скарлатиной. Я не представляю ни одной другой причины, которая была бы признана нами уважительной для пропуска. Хор всегда был в приоритете, и никакие физики и алгебры не могли с ним конкурировать, хотя учиться в «Веснянке» было сложнее, чем в обычной школе.
Пятнадцать-двадцать часов занятий в неделю иногда казались изнурительными, но желания бросить хор не возникало. «Бросить хор» было равнозначно «бросить жизнь».
И не возникало мысли не ехать в ежегодный хоровой лагерь, где за месяц дети усваивали главное: счастье определяется не бытовыми условиями (они всегда были, мягко говоря, скромными), а радостью совместного творчества.
Я всегда говорила, что дочь могла бы не ходить ни в какую общеобразовательную школу – в «Веснянке» ее научили всему, что нужно для жизни: самостоятельности, коллективизму, честности, самоотдаче, трудолюбию и душевности. Я считаю, что все эти качества она унаследовала от Любови Викторовны, которая всегда была для детей и для нас, родителей, образцом порядочности. Она научила своих воспитанников главному: ни в чем не допускать халтуры– ни в творчестве, ни в отношениях, ни в чувствах, ни в мыслях.
Ее авторитет у подростков (а старший хор – это около ста мальчиков и девочек самого сложного возраста) был непререкаемым, и основывался он не на страхе (какой страх может вызвать педагог дополнительного образования?!), а на исключительном уважении. У Любови Викторовны слова никогда не расходились с делом, и хористы эти видели. Она предъявляла к своим ученикам высочайшие требования, но никогда не требовала того, чему не соответствовала сама.
Родители трепетали перед ней, не взирая на свои социальные положения (хоровая студия всегда была очень престижной, и на занятия в нее ездили со всей Москвы). Слово Любови Викторовны было не просто законом – оно было конституцией, и если ты с ее мнением был не согласен, то только по причине собственного малоумия или малодушия (что всякий раз подтверждала жизнь).
Я ни разу не встречала таких педагогов – ни в своем ученическом прошлом, ни в собственной преподавательской практике, ни как мама девочки. Любовь Викторовна уникальна, и я не представляю хор без ее юмора, ее прямолинейности и ее стиля жизни. На ней держалось все. Ей невозможно подражать, ее невозможно заменить…
Ее уважали и ее любили. В «Веснянке» вырастали целые династии: ученики приводили своих детей, а потом – своих внуков. Конечно, далеко не каждый, поступивший в студию в дошкольном возрасте, доходил до старшего хора. Уровень старшего хора всегда был профессиональным, поэтому заниматься в нем могли только талантливые дети, но талантливыми их делали не родители, а Любовь Викторовна.
«Веснянку» знают во всем музыкальном мире (не только в России). Со своим любимым хором моя дочка объездила множество стран, но не это главное. Главное, что именно в нем сформировалась ее личность. Идти к своей цели, не мешая другим двигаться в том же направлении – вот, чему научила своих учеников Любовь Викторовна.
А вчера она умерла. И это тот редчайший случай, когда человек незаменим. Будут другие педагоги, тоже талантливые и замечательные, но равного ей не будет никогда…
Мы были знакомы двадцать три года. И за эти годы мне не встретилось другого человека, про которого я могла бы сказать: преклоняюсь.
Число ее выпускников исчисляется сотнями. Далеко не все связали свою жизнь с музыкой, но каждый несет в себе часть ее души…
Простите, что написала так много. Просто мне хочется, чтобы как можно больше людей узнали, что была вот такая Любовь Викторовна Алдакова…
В бесконечной череде пасмурных дней вчера наконец наступило просветление: засияло солнце и заискрился снег, а она взяла – и умерла…
И теперь, когда ее не стало, у нас не получится жить, как раньше. Как-то совестно будет не принять от нее эстафету честности и энтузиазма. И если кто-то из нас, кому посчастливилось знать Любовь Викторовну, совершит подлость, он будет знать, что бы она сказала по этому поводу… И ему станет невыносимо стыдно.
