Не будь я такой трусихой, вчера я бы тоже пошла прогуляться, но дело в том, что я не умею быстро бегать, рыть окопы, помнить пароли и не располагаю иными навыками, которые необходимы революционерам, а мирно гулять по привычному маршруту нам вчера запретили…
Отправиться в историческую библиотеку традиционным, единственно возможным, путем (по Покровке) я тоже не могла, поскольку Покровка стала представлять угрозу для местных властей, и пешеходам на нее вход закрыли.
Сидеть дома, когда буквально под окнами творится история, мне не позволила совесть, поэтому, вынужденно став законопослушной гражданкой, я отправилась загород – на пикник - вместе с двумя не менее законопослушными гражданами: мужем и мужем нашей дочки.
Проезжая по бульварам, мы перестали тревожиться за власть: она была под надежным прикрытием.
Наш путь лежал на дачу зятя, но сначала мы заехали на пять минут на кладбище – к могиле моей любимой бабули.
Впервые я оказалась здесь 5 августа 1986 года – на третий день после смерти очень близкого мне человека. Тридцать три года назад тут была глиняная долина: ни одного деревца, ни одной травинки – только ряды металлических крестов и глубоких ям, разинувших пасти в готовности поглотить новых покойников. В тот день яма моей бабули была предпоследней, и когда мы отошли от глиняного холма, наскоро набросанного землекопами, к последней в новом ряду яме подошли следующие несчастные люди.
На девятый день мы с мамой поехали на кладбище и удивились, что за неделю весь участок заполнился свежими захоронениями. «Сколько же горя случилось за эти дни», - подумала тогда я.
Не знаю каким образом, но я увидела, что через одну могилу похоронили мою ровесницу, на тот момент – 18-летнюю девочку. Мы родились с ней в один год, и ее появление среди мертвых поразило меня до глубины души.
Годы ее появления на свет и ухода в вечность были зеркальным отражением: 68-ой – 86-ой, и мое юношеское воображение улавливало в этом какую-то мистику.
Позднее я узнала обстоятельства ее гибели. Всякий раз, бывая на кладбище, я подходила к ее могиле с мыслью, что сейчас она была бы такой же взрослой, как я. Странно, но вчера я к ней не подошла…
Много лет здесь было голое пространство, но со временем родственники усопших превратили безжизненную долину в лес, а я до сих пор не могу привыкнуть к ее новому внешнему облику, и в моих снах это кладбище остается пустынным.
По целому ряду причин я бываю здесь очень редко, хотя в целом отношусь к погостам совершенно спокойно.
Меня всегда удивляла щедрость кладбищенской земли на сорняки, но теперь я понимаю, что в быстром зарастании участка снытью и ее разновидностями есть смысл: посещающий могилу лишается возможности долго упиваться горем, поскольку вынужден немедленно бросить свои силы на прополку.
Несмотря на то и дело принимающийся дождь и эмоции, вызванные радиотрансляцией с мирной бульварной прогулки, мы быстро доехали до дачи, на которой муж нашей дочери провел свое детство. Эта дача находится в очень хорошем месте, но не в очень хорошем состоянии, однако в запустении, освещенном ненадолго выглянувшим солнцем, обнаружилось приятное очарование.
С дачи мы привезли трофеи: яблоки и старое блюдо размером с гуся-переростка. Блюду, в отличие от яблок, предстоит долгая новая жизнь, поскольку я уважаю вещи, пропитанные временем.
На этом месте мы могли бы вернуться в город, но гулять там было по-прежнему запрещено, поэтому общим решением стало посещение поселка, в котором потихоньку ведутся работы в таунхаусе.
Здесь хорошо в любую погоду: в солнечный день можно любоваться милыми клумбами и дорожками, в дождливую – силуэтами фасадов, выполненных в английском стиле, в морозную – белоснежными сугробами и голубым небом.
Внутри дома пока любоваться нечем, хотя во всем без исключения есть своя прелесть.
Отключившись от радио, мы переключились на обсуждение каких-то несущественных, повседневных вопросов и совершенно не заметили, как выпили весь кофе и съели все, что было взято с собой под грифом «пикник».
Сидя на солнце, мы болтали о ерунде, и я поняла: мне интересно, каким будет наш новый дом, какой станет наша будущая жизнь, что я мечтаю задержать этот день, потому что несмотря ни на что он – прекрасен.