В Новгородскую область мы отправились на поезде: в 7 часов утра в прекрасном настроении сели в «Сапсан» и помчались в сторону Петербурга. С собой я, разумеется, взяла термос с кофе.
В отличие от большинства пассажиров, мы не доехали до конечной станции, а вышли через три часа на станции «Чудово». Чудово – это город, который стал тем, чем стал, только благодаря строительству железной дороги в середине XIX века. Но он – зеркало всей русской жизни.
Посмотрите, как уверенно вышагивают по рельсам граждане разного возраста – граждане, для безопасности которых заботливые градостроители выстроили надземный переход.
Откуда у наших людей берется такая беспечность? Почему они считают нормальным выходить на пути, когда в двух шагах имеется переход?
Переход пуст, а все потенциальные жертвы – на рельсах…
На станции нас встречала машина, приписанная к интернату. Вот редкий кадр с моим участием. Он же – иллюстрация авторского подхода моей подружки к композиционной организации снимка.
Подавляющее большинство специализированных интернатов располагается вдали от местной цивилизации и глаз публики, поэтому добраться до них общественным транспортом практически невозможно. Вот и в данном случае после трех часов железнодорожного путешествия мы еще два часа ехали на микроавтобусе.
Вот интернат. Значительная их часть имеет такой вид, хотя степень ухоженности территории зависит от энтузиазма сотрудников.
Конечно, если бы в пятницу над Новгородской областью светило яркое солнце, ее социальная сфера выглядела бы более жизнерадостно.
Нас всегда встречают как «проверку» - с широкими улыбками и безнадежно-напряженными взглядами. Сначала я переживала, что мы производим столь зловещее впечатление, а потом успокоилась, убедившись, что источник, вызывающий трепет – не наша делегация, а присутствующее при нашем визите местное руководство.
Преодолев пятичасовую дорогу, в полдень, мы приступили к работе. Обычно психолого-психиатрическому осмотру детей предшествует короткая деловая встреча «на высшем уровне». На этот раз нас принимали два областных министра – министр здравоохранения и министр труда и социальной защиты.
Детей мы осматриваем в тех условиях, которые нам доступны: и в спальных комнатах, и в игровых, и на улице, если они гуляют. Наша задача – выполнить свою работу, не внося в режим и в жизнь учреждения никаких сбоев.
Поскольку в интернате обычно работает только один врач, а медицинские карты воспитанников представляют собой многостраничные тома, в которые множество взрослых рук вписали свои строки за несколько лет, нам нужны его комментарии. Чтобы не вынуждать доктора метаться между кабинетами, мы размещаемся в одном большом помещении – каждая группа экспертов за своим столом. В пятницу нашим «офисом» стал спортивный зал.
Во всех картах – рукописные записи, и я очень рада, когда они выполнены разборчиво.
Две-три экспертные группы численностью по два человека (больше у нас никогда не получается собрать) могут осмотреть всех обитателей интерната за семь-восемь часов, если не будут делать перерывов.
Иногда к принятию решения приходится подключаться всем.
Алгоритм работы у нас тщательно отработан, организационных заминок мы стараемся не допускать. Однако самое главное для нас, на мой взгляд, не превратиться в «аппараты по освидетельствованию», выдающие высокие показатели объема работы.
На ребенка может уйти намного больше времени, чем планировалось в среднем, ведь перед нами - не объект осмотра, а живая судьба.
Есть дети, на осмотр которых, к сожалению, требуется совсем мало времени…
Непосредственное обследование – только часть работы. Все, что можно проанализировать заранее (диагнозы, смертность, назначение препаратов, количество госпитализаций в психиатрические стационары, потребность в лечебном питании и т.д.), анализируется еще в Москве, и на место мы приезжаем, имея полное представление об учреждении.
Пока мы с подружкой общаемся с детьми, другая часть нашей группы смотрит на условия их жизни.
Конечно, мы нуждаемся в перерывах и перекусах. В интернате мы стараемся не есть, хотя руководство, как правило, стремится нас накормить. Не едим мы не из брезгливости (во всяком случае, я – точно), а из этических соображений, поэтому на все предложения покушать отвечаем просьбой организовать простое чаепитие (кофе, чай, сахар).
Но иногда рядом с чайной парой почти насильственно появляются щи и картофельное пюре. Видя старания работников кухни, я делаю выбор между принципиальностью и уважением в пользу последнего.
И вот работа завершена.
Мы усаживаемся в автомобиль, который за два часа довозит нас до станции.
Мы бредем к вокзалу и обнаруживаем, что у «Чудово» как минимум 41 путь! Сумеем ли мы добежать до вагона, если выяснится, что «Сапсан», останавливающийся здесь на одну минуту (!), прибывает на путь №1?
Полчаса, оставшиеся до прибытия и молниеносного отправления нашего поезда, мы проводим в платном зале ожидания (30 минут стоят 100 рублей, в которые, кроме приветливого отношения, входит чашка чая или кофе). Нам надо разложить кое-какие документы и подвести предварительные итоги.
Очевидно, что чудовский зал платного ожидания не пользуется особым спросом, и его администратор искренне рада внезапному наплыву посетителей. Нас обихаживают по высшему разряду и даже провожают до дверей вагона, несмотря на проливной дождь.
Всю трехчасовую дорогу в Москву мы обрабатываем заполненные карты, обсуждаем увиденное и планируем следующий выезд – в Уваровку (понедельник) и Вязьму (вторник).
