Личность Николая II сложно назвать противоречивой: и те, кому он нравится, и те, кто его отчаянно критикует, сходятся во мнении, что это был человек, ориентированный на тихий семейный быт, ригидный и зависимый. Свое историческое предназначение он понимал весьма ограничено (как данность, которая не нуждается в дополнительных знаниях, усилиях и напряжении со стороны получателя) и совершенно очевидно, что если бы ему пришлось сдавать экзамен по основам королевской власти, больше, чем три с минусом, ему бы не поставили…
Вероятно, его можно считать святым (коль уж он официально таким объявлен), но вот есть ли основания назвать его героем в общечеловеческом, светском, смысле – вопрос, на который пока нет однозначного ответа.
Что мы знаем о его характере? Если суммировать все, что написано о Николае Александровиче, то формируется образ склонного к фатализму обаятельного и эмоционального человека, который доверяет только самым близким, легко подпадает под авторитетное влияние, стремится избежать ситуаций, требующих принятия решения. Внешне мягкий и обходительный, он отнюдь не тяготиться властью. Более того – делиться ей он не хочет, он наслаждается своим избранным положением и совершенно не похож на подкаблучника, для которого самое милое место на Земле – диван, а самая горькая ноша – властные полномочия. Безусловно, Николай научился владеть собой, но умел ли он владеть ситуацией?
Весьма спорным представляется вопрос о милосердии, которое приписывают царю его фанаты. Да, будущий царь молился за выпавшего из гнезда воробья и был отзывчивым и поэтически настроенным молодым человеком, но его должность предполагает милосердие иного порядка – милосердие, которое проявляется в высочайшей ответственности за судьбы миллионов. Молиться за выпавшего из гнезда можно и нужно, когда речь идет о гнезде и об одном выпавшем. Для того, чтобы из мирового процесса не выпала целая держава, надо действовать – грамотно, ответственно, разделяя полномочия, опираясь на специальные знания, полностью пренебрегая личными делами, чувствами и отношениями. При невозможности пойти на такие жертвы, видимо, следует передать власть тому, кто сумеет соответствовать занимаемой должности.
Место руководителя – не то, на котором можно экспериментировать, метаться в поисках и уклоняться от решений.
Итак, что же мы видим? Мы видим чудесного семьянина, который оказался не совсем на своем месте, но делает все, от него зависящее, чтобы это место удержать. Совершенно очевидно, что Николаю нравилось его общественное положение, нравилась власть, которую он считал переданной ему Богом, и его самооценка очевидно была в зависимости от тех видимых достижений, которые были прямо связаны с должностью. Если учесть, что рост царя был 168 см, и посмотреть на ситуацию с точки зрения «комплексов», то можно обнаружить у него «комплекс Наполеона».
А вот теперь вопрос: почему Наполеона? Если «комплексом Наполеона» принято считать стремление к самоутверждению, напрямую связанное с небольшим ростом, то упоминание Наполеона в данном случае неуместно: Наполеон I был выше Николая II. Совершенно непонятно, почему весьма неприглядный набор психологических свойств получил такое название… С таким же успехом он быть поименован «комплексом Николая» или «комплексом Македонского», который вообще едва дотянул до 150 сантиметров.