Можно было бы назвать эти письменные обращения жалобами, но это не всегда классическая жалоба; чаще - аморфное и глобальное недовольство. В 99% случаев обращение отражает не то, что произошло с человеком в нашей клинике, а то, какой жизнью он живет в последние десятилетия (три, четыре, пять, шесть десятилетий – в зависимости от возраста).
Такого, чтоб взять в руки текст, а в нем содержатся реальные факты, объективная оценка и четко сформулированное требование - практически нет. Обычно половину информации составляет откровенное вранье, четверть – предвзятая интерпретация ложных утверждений, еще четверть – необоснованные претензии.
И тем не менее…
Несколько лет назад мне не очень удачно сделали операцию. Настолько не очень, что после нее мне пришлось оперироваться дважды. Было ли первое вмешательство чередой хирургических ошибок – вопрос, на который может ответить консилиум, а не один квалифицированный хирург или, тем более, сам больной (в данном случае больной – это я).
Не исключено, что мой доктор совершил ошибку. И даже очень вероятно, что это так, если опираться на сведения из моей медицинской карты и мнения компетентных лиц, но почему я должна негодовать по этому поводу? Я могу тихонько посетовать, но публично жаловаться и размахивать потребительскими кулаками – на каком основании? Каждый может ошибиться, и, перефразируя известное высказывание, не допускают хирургических ошибок только не оперирующие хирурги.
Вот, допустим, я бы затеяла писать обращения в инстанции. Это как-то повлияло бы на мое здоровье? Нет. Точнее – повлияло бы на мое психологическое состояние. А на здоровье других пациентов? Тоже нет! Если доктор допустил промах, оперируя мой организм, это совершенно не означает, что он – плохой специалист. Может, это мой организм плох?
Напоминаю: каждый человек, кем бы он ни работал, ошибается. И мой хирург тоже может ошибиться – этот факт и составляет сущность риска. И почему одним неудачно прооперированным пациентом на двадцать, прооперированных удачно, не могу быть я? Могу.
Мне любопытно, конечно, как рассуждают наши «жалобщики». Вероятно, они уверены, что мир создавался специально для их удовольствия, и любое неудобство или неприятность – мишень, по которой надо стрелять на поражение? Если это так, то я искренне соболезную этим людям, поскольку жить с таким настроем очень непросто. Смирение (в хорошем смысле этого слова) – вещь не только правильная, но и полезная. Оно значительно облегчает жизнь, помогая расставить акценты таким образом, чтобы не ворочаться по ночам от ненависти к своим «обидчикам».
Совершеннейшим абсурдом представляются мне изредка встречающиеся обвинения в намеренности «причинения вреда». Когда кто-то говорит, что мы «специально что-то не сделали», чтобы вывести заявителя из себя/ увеличить степень его страданий/ доказать, что зло сильнее (нужное подчеркнуть), меня это чрезвычайно удивляет. Мысль о том, что мне намеренно сделали операцию не вполне качественно, никогда не приходила в мою голову, и когда я читаю претензии, сопровождающиеся идеями отношений («мне у вас специально все испортили»), я понимаю, как мне повезло с моей головой.
Жаль, что граждане, которые к нам обращаются, ждут от нас ответа по конкретной ситуации (и, безусловно, получают его), а не могут задуматься над тем, почему все беды вселенной падают на их персональную голову… Хотя у каждого есть право выбора – страдать или быть счастливым.