Моя попутчица была женщиной хозяйственной и аккуратной. Из своего чемодана она извлекла множество предметов, призванных обеспечить комфортное путешествие: стеклянную солонку, пачку чая и пачку сахара, литровую банку с малосольными огурцами, контейнер с картофелем и рыбными тефтелями, курицу-гриль в сверкающей фольге, огромную пластиковую чашку, пакет с пряниками, бутылочку с йогуртом, глазированный сырок, влажные салфетки, крем для лица, рук и ног, дезодорант, газету, мини-ночничок, который так и не удалось приладить к электрической розетке, нож и ложку. Когда на нашем столике перестало хватать места для ее дорожного имущества, она произнесла: «Сначала перекушу, а потом уже все остальное». Перекусывала она руками… Ложка была применена для размешивания сахара (сначала был использован нож, но потом дама вспомнила, что «я же ложку взяла!»).
Напротив нас с аккуратной дамой сидели две товарки. Товарками я называю их потому, что их работа – покупать на оптовых рынках товар, предназначенный для перепродажи. Вот и в эту поездку они направлялись не то на «Садовод», не то на «Лесоруб», чтобы «взять куртки» по пятьсот рублей, а затем продать их в своей палатке по две-две с половиной тысячи – в зависимости от заинтересованности покупателя в приобретении обновки.
Как только поезд тронулся, приятельницы развернули сервировку. За несколько секунд они уставили стол рядом пластиковых бутылок, а также пакетами и контейнерами со всевозможной едой. Шуршали они не долго, но с воодушевлением и энтузиазмом. И, как говорится, понеслось! Бодрый прием пищи женщины сопровождали не менее бодрой беседой, из которой окружающие невольно узнали не только подробности их нехитрого бизнеса, но и все о прошлом и настоящем каждой из пассажирок. Их жизни были похожи: обе «пашут с утра до ночи», живя с неблагодарными детьми и неверными мужьями. Между товарками царило полное взаимопонимание, поскольку каждой удавалось пожаловаться на свою жизнь и получить поддержку в виде коротких реплик подруги: «Ну, это вообще! Вот урод/уродка!». У тетушек была одна чашка на двоих, в которую они периодически наливали квас. Понемногу. Сначала я даже удивилась, что они так часто пьют по несколько глотков кваса, быстро закусывая (разумеется, руками!), но вскоре поняла, что жидкость из бутылочки с нежным названием «Квасок» не имеет ничего общего с безалкогольным напитком. Через час от «кваска» остались лишь воспоминания и очевидный след в виде неточных движений, розовых щек и громкой речи.
За этот час мы узнали про Светку и Пашку, которые «да пусть теперь живут, как хотят», про Таньку, которая «постоянно фыркает, а почему я это терпеть должна, я себя не на помойке нашла», про Лешку, который «не мужик, а тряпье», про Сашку, который, наоборот, «настоящий мужик», причем фактически по той же причине, по которой Лешка – не-мужик. Обе люто ненавидели Маринку, которая «ходит по палаткам и высматривает», и обожали Зойку, у которой «ой, так хорошо посидели на день рожденье». Таньке, оказавшейся дочерью Лешки от предыдущего брака, было решено «надавать по мозгам», Маринку – в свою палатку не пускать, а с Лешкой - «поехать на базу». На этом месте одна из женщин перегнулась через стол, попутно раздавив грудью помидор, и что-то сказала на ухо своей приятельнице.
Приятельница расхохоталась, да так безудержно, что смогла остановиться лишь тогда, когда смех превратился в хрюканье, сопровождаемое громкой икотой.
Плотно покушав и попив, тетушки убрали со стола и легли «подремать до Вильнюса». Воцарилась тишина, изредка прерываемая раскатистым храпом.
Пограничный контроль сытые товарки проходили, не вставая, но при сверке фотографической копии с лицом старательно придавали последнему сосредоточенное выражение.
Ближе к вечеру женщины пробудились, потому что у обеих «кружилась голова от голода». Было решено немедленно привести нижнюю полку в состояние стола и «перекусить». За вечерним чаем подруги обсудили, «как хорошо пошел квасок», коротко проинформировали вагон об увиденных сновидениях и решили Маринку не только не пускать в палатку, но и «не звать на двенадцатое».
Разумеется, разговоры тетушек слышали все пассажиры, но пост про них, полагаю, написала я одна.
Почему? Вероятно, потому что я одна, как истинная фря, до отбоя просидела при полном параде со стаканом кофе.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →