Вчера у нас в клинике выступал с лекцией один известный психиатр, причем тема была заявлена широкая и чрезвычайно важная.
Еще до начала лекции у меня было два вопроса, которые мне хотелось задать докладчику, но я, разумеется, решила сначала послушать лекцию, а потом задавать вопросы, если в ней не прозвучит та информация, которая меня интересовала.
По мере продвижения по плану лекции одни вопросы появлялись, другие отпадали, и через полчаса у меня возникло три вопроса, которые я решила записать в блокнот, чтобы ничего не забыть, когда стану их задавать. Минут через десять стало понятно, что докладчик может не уложиться в регламент, и задать три вопроса не получится, поэтому я выбрала две наиболее актуальных проблемы.
Как правило, подобные лекции предполагает ответы на вопросы по окончании. Зная докладчика, я была уверена, что, закончив свое выступление, он обратится к залу с просьбой задавать вопросы и будет их ждать. Зная зал, я предполагала, что вопросов не будет, и докладчику будет обидно, отчитав часовую лекцию, не получить ни одного отклика от слушателей, поэтому вопросы я подготовила такие, которые могли быть интересны всем и не обременительны для докладчика. Ближе к концу лекции у меня даже возникло легкое волнение и суета мысли на тему «задавать – не задавать, задать все – задать один, задать сразу – подождать, будут ли другие вопросы». Одним словом, к финалу выступления оратора я была готова морально и интеллектуально, устно и письменно!
И вот приблизился кульминационный момент! Обобщив сказанное в течение часа, докладчик завершил выступление благодарностью за внимание. Я незаметно откашлялась, сняла ногу с ноги, расправила плечи, то есть приготовилась встать и сформулировать свой вопрос так, чтобы не вводить выступающего в тревожное ожидание реакции зала. Докладчик набрал воздух, чтобы предложить задавать вопросы, но не успел он этим воздухом воспользоваться, как на сцену бодро поднялся научный руководитель нашего центра, взял из рук лектора микрофон и стал произносить речь. Говорил он сорок минут.
Все сорок минут лектор стоял на трибуне рядом с новым оратором, и было очевидно, что предлагать залу задавать вопросы он уже не будет. Собственно, и времени на обсуждение уже не оставалось.
Вопросы я так и не задала, что, разумеется, не страшно, но забавное ощущение тщательных приготовлений, не завершившихся ничем, и «вымытой шеи» у меня осталось. Это же надо было так старательно продумывать свои слова, чтобы потом не произнести ни звука! Смешно.
