Помню, что у одной сотрудницы в частном доме случился пожар: хозяева выпивали, празднуя очередное воскресенье, курили и не заметили, как уснули, не потушив свои сигары… Мы, отзывчивые коллеги, несли на работу все, что могли, в натуральном виде и, конечно, собирали погорельцам деньги. И вот на третий день всеобщего благодетельства кто-то робко сказал: «А мне ее не жалко; пить надо меньше». Большинство, разумеется, зашипело, но кое-кто гуманитарное рвение поубавил. Сумму собрали, осадочек остался, но вскоре о драматическом происшествии все забыли. Погорельцы перебрались жить к сыну, купили себе новые одежды, широко отметив покупки привычным для себя способом, а потом у той же сотрудницы внезапно умерла родственница, владевшая двухкомнатной квартирой. Деньги на похороны, разумеется, собирали всем отделением.
Через полгода бывшие погорельцы въехали в апартаменты, которые покойная завещала им. Празднуя это радостное событие, муж нашей сотрудницы не рассчитал свои силы и умер. Разумеется, мы собрали деньги на похороны мужа. Про то, что пить все-таки надо меньше, говорили многие, но сумму все равно собрали приличную.
С «протянутой рукой» люди периодически ходили во все времена. Не будучи профессиональными нищими, в силу неблагоприятных и трагических обстоятельств некоторые оказывались в такой нужде, которая заставляла просить «мир» собрать «по нитке». Не знаю, сдают ли деньги своим коллегам «на похороны» и рождение внуков в экономически развитых странах, но в России, как я понимаю, такая практика распространена широко.
За примерами далеко ходить не надо. Вот в журнале 1827 года о нужде написано открыто:
Вот в заметке просят пожертвовать деньги, но почему-то оформлена эта просьба деликатно, без излишних подробностей. И помочь нуждающемуся можно так, что никто не узнает, в какую сумму вышло благодеяние. Все-таки есть неуловимая разница между 1827 и 2017 годами.