Есть классика жанра, переводить которую берутся несколько человек, отлично владеющие иностранными языками. Вот и эти два писателя – Маршак и Чуковский – учили английский язык не только по учебникам. Оба некоторое время жили в Англии, оба любили английскую поэзию, и оба пересказали поэтическим языком детский стишок про Робина Боббина.
Robin the Bobbin, the big-bellied Ben,
He ate more meat than fourscore men;
He ate a cow, he ate a calf,
He ate a butcher and a half,
He ate a church, he ate a steeple,
He ate the priest and all the people!
A cow and a calf,
An ox and a half,
A church and a steeple,
And all the good people,
And yet he complained
That his stomach wasn’t full.
Вооружившись словарем, я составила меню этого милого пузатого парня (хотя не уверена, что оно правильное – меня смущает, что во второй части стихотворения некоторые жертвы повторяются):

80 порций мяса
2 коровы
2 теленка
1,5 мясника
2 церкви с 2 колокольнями и прихожанами, находящимися в здании
1 священник
1,5 вола (быка)
В переводе Маршака стихотворение звучит так:
«Робин-Бобин кое-как
Подкрепился натощак:
Съел теленка утром рано,
Двух овечек и барана,
Съел корову целиком,
И прилавок с мясником,
Сотню жаворонков в тесте,
И коня с телегой вместе,
Пять церквей и колоколен -
Да еще и недоволен!»
Налицо – явное преувеличение масштабов бедствия, но сам едок выглядит каким-то беззлобным. Возможно, потому что число человеческих жертв совсем невелико – только мясник? Про количество прихожан в церквях ничего не сказано, и мы можем подумать, что в них был обеденный перерыв или вообще – ночь.
В переводе Чуковского гастрономический разгул выглядит зловеще:
«Робин Бобин Барабек
Скушал сорок человек,
И корову, и быка,
И кривого мясника.
И телегу, и дугу;
И метлу, и кочергу.
Скушал церковь, скушал дом,
И кузницу с кузнецом,
А потом и говорит:
«У меня живот болит».
Число жертв равно сорока двум, и, как всегда, не повезло мяснику…
Мне почему-то больше нравится перевод Маршака,

хотя…птичек жалко.
А вам?
Чей перевод больше нравится вам?