Предметы, которые существуют рядом с нами (иногда десятилетиями), создают вокруг нас целый мир, являя собой наши овеществленные мечты, привычки и прочие неосязаемые проявления.
Меня всегда поражает, как быстро исчезают вещи умерших людей. Вроде жил человек, жил, оброс огромным скарбом и вот – умер. Что-то из его вещей отправилось на помойку, что-то оставлено на память, что-то роздано – везде «немножко – туда, немножко – сюда», но вот уже и нет ничего! А ведь каждый оставляет после себя целую кучу! И где они, эти кучи? Почему индивидуальный мир вещей уходит так быстро и безвозвратно? Будто преданная толпа, следующая за хозяином…
Шерлок Холмс однажды сказал доктору Ватсону: «Вещи могут рассказать о людях гораздо больше, чем люди о вещах». Да, это так. Получается, что вещи – это не просто предметы. Это – специфическая форма выражения личности, которой нет смысла оставаться на земле после ухода самой личности.
Раньше в повседневной жизни человек довольствовался меньшим количеством вещей. Потом наступила эра промышленного производства, следствием которой стало насыщение повседневности вещами. Это хорошо или плохо?
В адрес обывательской привязанности к «барахлу» принято метать критические стрелы. Я сама предпочитаю минимум вещей, не допускаю захламления и стараюсь эмоционально дистанцироваться от предметов «повседневного спроса». Я знаю, где что лежит, мне нравится свободное пространство.
Однако если посмотреть на пресловутый вещизм с позиции нейтрального наблюдателя, то может возникнуть вопрос: может быть у нас не вещей много, а места мало? Может быть вещи, с присутствием которых мы так старательно боремся, это предметы не из внешнего, а из внутреннего мира?
