Написанная в 1790 году и опубликованная в 1805 году в цикле «Восемь песен», она рвала мою детскую душу своей пронзительной минорностью. Бетховен знал, что делал, написав свое произведение в ля миноре: звучит грустно, а исполняется легко в связи с полным отсутствием бемолей и прочих помех.
В нотах, по которым меня пытались научить любить фортепианное искусство, как и в издании песни Бетховена 1805 года, были приведены только слова первого куплета с припевом. Однако и их было вполне достаточно, чтобы, приближаясь к припеву, я тайно плакала, сочувствуя голодному певцу и его преданному дрессированному грызуну. К последним строкам «…и вот я сыт, и вот я рад» я, ученица второго класса музыкальной школы, была готова рыдать навзрыд, если бы не воспитание.
В переводе С. Спасского, далеком от текста Гете, история одиночества певца и сурка звучит особенно трогательно.
Итак, Людвиг ван Бетховен, соч. 52 № 7
Из края в край вперед иду,
Сурок всегда со мною,
Под вечер кров себе найду,
Сурок всегда со мною.
Кусочки хлеба нам дарят,
Сурок всегда со мною.
И вот я сыт, и вот я рад,
И мой сурок со мною.
За 11 лет обучения музыке я переиграла множество произведений, но из всего этого фортепианного наследия во мне остался тот сурок, которому я была готова отдать свой завтрак, свой обед, свой ужин… Если бы могла увидеть его и погладить по голове.
2 февраля – день сурка. И мне кажется, что это день того, моего сурка, ведь мой сурок со мною…