Вообще обыденная религиозность является одной из самых значимых повседневных практик. В ней наиболее точно отражаются представления людей о нравственных нормативах. Конечно, истинная вера и обыденная религиозность связаны между собой весьма условно (если вообще связаны), но и первая, и вторая имеют большое значение для формирования ментальности. Большинство посетителей церквей всю жизнь остаются в неведении относительно сути веры и догм вероисповедания, но цепко держатся за обряды и внешне оформленные традиции.
Сто лет назад (точнее – девяносто девять) у православной церкви отняли акт фиксации рождений. Документы о рождении стали выдавать государственные органы, а не работники церквей, и выдача такого документа перестала быть связанной с крещением. Несмотря на это даже в 1920-е годы не только сельское, но и городское население продолжало обращаться к церкви в случае рождения детей.
В 4-м номере журнала «Антирелигиозник» за 1929 год указано, что в 1922-1924 годах были крещены 70% новорожденных москвичей, а спустя 6 лет младенцев, которых родители крестили в православной церкви, стало лишь 57,8%. Крестины, более не связанные с документальным оформлением появления на свет нового гражданина, сохранялись как повседневная традиция.
В противовес традиционному церковному обряду руководители партийных ячеек организовывали «звездины» - под звуки революционных маршей молодых родителей поздравляли с появлением сына или дочери, вручая на память томик марксистско-ленинской литературы. «Озвезденных» младенцев нарекали именами (иногда – весьма своеобразными) и иногда сразу же записывали в кандидаты в комсомол.
Постепенно крестины младенцев превратились в бабушкину прихоть, удовлетворяемую тайком от общественно-ориентированных родителей.